Неточные совпадения
Мы пошли по улицам, зашли в контору нашего банкира, потом в лавки. Кто покупал книги, кто заказывал себе платье, обувь,
разные вещи. Книжная торговля здесь довольно значительна; лавок много; главная из них, Робертсона, помещается на большой улице. Здесь есть своя самостоятельная литература. Я видел много периодических
изданий, альманахов, стихи и прозу, карты и гравюры и купил некоторые изданные здесь сочинения собственно о Капской колонии. В книжных лавках продаются и все письменные принадлежности.
Многое, не взошедшее в «Полярную звезду», взошло в это
издание — но всего я не могу еще передать читателям по
разным общим и личным причинам. Не за горами и то время, когда напечатаются не только выпущенные страницы и главы, но и целый том, самый дорогой для меня…
Если мы скажем и утвердим ясными доводами, что ценсура с инквизициею принадлежат к одному корню; что учредители инквизиции изобрели ценсуру, то есть рассмотрение приказное книг до
издания их в свет, то мы хотя ничего не скажем нового, но из мрака протекших времен извлечем, вдобавок многим другим, ясное доказательство, что священнослужители были всегда изобретатели оков, которыми отягчался в
разные времена разум человеческий, что они подстригали ему крылие, да не обратит полет свой к величию и свободе.
Наконец, тут же попались «Мои безделки» Карамзина и его же
издание разных стихотворений
разных сочинителей под названием «Аониды».
У Иванцова-Платонова было много занятий в Троице-Сергиевской духовной академии, в
разных богословских обществах, и, кроме того, ему едва хватало времени для
издания и корректур его многих и замечательных книг.
В 1905 году было приостановлено
издание с 22 декабря по 1 января 1906 года за то, что «редакция газеты „Русские ведомости“ во время мятежного движения, еще не кончившегося в Москве и в других городах, явно поддерживала его, собирала открыто значительные пожертвования в пользу
разных забастовочных комитетов, политических ссыльных, борцов за свободу и пр.».
Цены на таких редакторов были
разные: от 15 рублей на хозяйских харчах в месяц и выше — до сотен рублей. Был случай, напечатанный в газетах, что двенадцать редакторов одного и того же петербургского
издания одновременно отсиживали в тюрьме трехмесячный стаж.
В то время издан был список (еще не весьма полный) жертвам Пугачева и его товарищей; помещаем его здесь: [Далее следовало опускаемое в настоящем
издании «Описание, собранное поныне из ведомостей
разных городов, сколько самозванцем и бунтовщиком Емелькою Пугачевым и его злодейскими сообщниками осквернено и разграблено божиих храмов, также побито дворянства, духовенства, мещанства и прочих званий людей, с показанием, кто именно и в которых местах».]
Г-н Устрялов не только воспользовался всеми документами, изданными Миллером, Голиковым, Берхом и др., но даже сверил большую часть их с подлинниками, хранящимися в
разных архивах и библиотеках, причем открыл немало ошибок и искажений в печатных
изданиях.
Все отдавали справедливость его тщательности в
издании памятников, красноречию и плавности слога в его учебниках, ловкости рассказа о событиях новой русской истории; но отзывы о нем, сколько мы знаем, вовсе не были таковы, как отзывы о
разных наших ученых, двигающих науку вперед.
Как сотрудник он не внес в журнал яркой окраски. Ему просто было некогда давать нам что-нибудь более крупное и самостоятельное. Он слишком тогда был занят и преподаванием и сотрудничеством в
разных других журналах и
изданиях.
А пока он приготовляет к
изданию этюд об одной певице XVIII века (вроде тех книг, которые он писывал с братом), заключающий в себе
разные эпизоды, живописующие тогдашнюю эпоху, с разнообразной перепиской героини, имевшей успех и во Франции и в Англии.
Само собой разумеется, что более нужно
издание тех сочинений духовных лиц, относящихся к расколу, которые вовсе не были напечатаны и хранятся по
разным библиотекам, преимущественно по семинарским.